Неточные совпадения
И тут настала каторга
Корёжскому крестьянину —
До нитки разорил!
А драл… как сам Шалашников!
Да тот был прост; накинется
Со всей воинской силою,
Подумаешь: убьет!
А деньги сунь, отвалится,
Ни дать ни взять раздувшийся
В собачьем ухе клещ.
У
немца — хватка мертвая:
Пока не пустит по миру,
Не
отойдя сосет!
Вернуться домой было некогда, я не хотел бродить по улицам. За городской стеною находился маленький сад с навесом для кеглей и столами для любителей пива. Я вошел туда. Несколько уже пожилых
немцев играли в кегли; со стуком катились деревянные шары, изредка раздавались одобрительные восклицания. Хорошенькая служанка с заплаканными глазами принесла мне кружку пива; я взглянул в ее лицо. Она быстро отворотилась и
отошла прочь.
В самом деле, большей частию в это время
немца при детях благодарят, дарят ему часы и
отсылают; если он устал бродить с детьми по улицам и получать выговоры за насморк и пятны на платьях, то
немец при детях становится просто
немцем, заводит небольшую лавочку, продает прежним питомцам мундштуки из янтаря, одеколон, сигарки и делает другого рода тайные услуги им.
В воскресенье утром, еще я ничего не знал, а как обедни
отошли, — вскочил, натянул шинель, да и отправился к
немцу.
Поезд
отходил в два часа дня, но эшелон с 12 уже сидел в товарных вагонах и распевал песни. Среди провожающих было много немцев-колонистов, и к часу собралась вся труппа провожать меня: нарочно репетицию отложили. Все с пакетами, с корзинами. Старик Фофанов прислал оплетенную огромную бутыль, еще в старину привезенную им из Индии, наполненную теперь его домашней вишневкой.
— Sehr hubsch! Sehr akkurat! [Очень красиво! Очень аккуратно! (нем.).] — произнес
немец, окончив свое жреческое священнодействие и
отходя полюбоваться издали своей работой.
[Сам Владимир
отослал от себя магометан болгарских только потому, что ему не понравилось обрезание и запрещение пить вино, а
немцев — потому, что «отцы наши этого не приняли».
Тогда говорили вздыхая: «Ах! мать моя, каков этот иностранный
немец Миних, прислал сюда только одну молдаванскую княжну, а, сказывают наши, полонил их тысячу, да
отослал к своим, в немецкую землю, — ну съела бы его зубами!»
Но мало того сказать, что мы
отходим под острым углом, потому что французы двигаются между обеими армиями — угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим, потому что Барклай-де-Толли, непопулярный
немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2-ю армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду.